Имя врача Сергея Загороднего хорошо известно тем, кто когда-нибудь попадал в рязанский кардиодиспансер – здесь он заведует отделением. О себе говорит – «выходец инфарктного», поскольку больше десяти лет помогал тем, кто пережил сердечный приступ. Стаж – около 15 лет, хорошая должность, интересная работа, сотни благодарных пациентов.
Но в августе этого года Сергей Загородний передал дела коллегам – и уехал из Рязани. Он отправился в Новую Каховку Херсонской области – это название в последние месяцы не раз приходилось слышать в сводках с фронта каждому. Мы встретились с врачом – и узнали, почему кардиолог из Рязани оставил часть своего сердца в небольшом городке на берегу Днепра.
«Быть диванным экспертом – не в моём характере»
Нужны врачи - с такой просьбой обратилась Херсонская область к Рязанской в августе. Предложение отправиться в зону СВО, чтобы работать в местных больницах, разослали по рязанским медучреждениям. В числе тех, кто откликнулся, оказался и Сергей Загородний.
«Оставаться диванным экспертом – сидеть, смотреть, рассуждать – не в моем характере, не в моих взглядах на жизнь. Отправляясь в зону спецоперации, понимал, куда еду и зачем. Было осознанное желание выйти из зоны комфорта - мы же здесь работаем в тепличных условиях, если сравнивать с тем, что там. Человеку требуется какая-то встряска, мобилизация. Я для себя понял, что есть такой шанс – надо как-то себя попробовать, что-то из себя вытащить изнутри, мобилизовать свои силы. Те знания, которые я получил, я в Рязани применяю узконаправленно, хотя и тут работа интересная, - а там мобилизовался», - объясняет своё решение врач.
О предстоящей рискованной командировке Загородний заранее не рассказывал: коллеги узнали буквально накануне, родители – тоже перед отъездом. Объяснил сыновьям – им 7 и 12 лет, что папа должен уехать. И, конечно, предупредил жену: «Супруге все изложил – отправляюсь туда-то, это не на линии соприкосновения, до фронта 30-40 километров. Она отнеслась с пониманием: раз надо – значит надо. Хотя переживала, плакала».
Документы заполнены – среди них расписка, что осознаёшь риск и едешь добровольно, - и шесть врачей из Рязани отправляются в дорогу. Впереди – двое суток пути и две недели работы под звуки «прилётов».
«Прилёт? Живой-невредимый – дальше работаешь»
«Половины жителей города не было - уехали», - вспоминает свой приезд в Новую Каховку Сергей Загородний. Машина с рязанскими врачами двигалась по опустевшим улицам к больнице – медиков-добровольцев встречали обгоревшие остовы машин и здания с выбитыми взрывной волной окнами.
Тридцать километров до линии фронта, удары «Хаймерсов» по пригороду – всё это стало повседневностью Новой Каховки. В таких условиях Загородний принял на две недели всё кардиологическое отделение местной больницы – 30 коек и палату интенсивной терапии.
Рязанец вспоминает – до приезда добровольцев этим отделением заведовал 63-летний местный доктор. Ему было, куда уехать – но он оставался со своими пациентами: «Не знаю, что его здесь держало. Может, советская закалка». Единственное – врач много месяцев не был в отпуске. Поговорил с коллегой из Рязани, согласился доверить дела ему – и смог дать себе немного отдыха: «В день нашего отъезда он вернулся, как мы договаривались. Хотя местные медсёстры переживали - выйдет доктор наш, не выйдет. Вышел».
Две недели Загороднему предстояло отвечать за пациентов в кардиологии – да ещё консультировать в соседнем неврологическом отделении. Обстрелы шли постоянно – но очередной «прилёт» не становился поводом прервать работу: «Были обстрелы, были прилёты, и на рабочем месте были прилёты, и взрывалось, и вылетало-прилетало, выключался свет. Один раз был прилёт: я консультировал в неврологическом отделении, взрывной волной выбило стекла – благо я находился по коридору далеко.
Для себя решил – не думать о том, что что-то случится, бомба прилетит. Да, были такие моменты – гнал этот страх и успокаивал себя, что я здесь один, родственников тут нет, мои в безопасности. Семья есть семья, ей дорожишь больше, чем собой. А так… Прилёт? Живой-невредимый - дальше работаешь.
Страх был – но это чувство очень кратковременно: стукнуло – осмотрелся; всё нормально - и снова начинаешь работать».
Вспоминая случаи, с которыми приходилось иметь дело, врач несколько раз подытоживает свои рассказы: «Посчастливилось, обошлось». Так, говорит, часто задумывался: что делать, если палата интенсивной терапии останется без электричества – встанут приборы, прекратится подача кислорода. Что делать, если есть все показания к сложной и срочной операции, невозможной в Новой Каховке – а пути до Херсона разбиты, да и под обстрел пациента не повезёшь. Но каждый раз – «посчастливилось, обошлось».
Опыт работы в условиях прифронтового города приходилось получать на ходу: «Вызывают в приёмный покой – там одна санитарка, «скорая» выгружает пациентку. Клиника гипертонического криза, возможно, нарушение мозгового кровообращения. А ничего нет – ни кровь экстренно в лаборатории сделать, ни кардиограмму снять. Вот тебе фонендоскоп и тонометр – осматривай. Здесь, в Рязани, я не сталкивался с таким, начал расспрашивать: женщина – диабетик, ничего не ела, только таблетки пила. Начали вводить глюкозу, стабилизировали».
Эта пациентка – одна из тех, кто запомнился. Разговорились – оказалось, москвичка. Приехала весной к 90-летней маме, та наотрез отказалась уезжать - и в Новой Каховке остались обе.
«Она говорит - доктор, откуда вы, у вас говор не местный. Я говорю – да, из Рязани. У неё глаза сразу повеселели, что доктор из России, что я с «Большой земли», как там говорится», - улыбается Загородний.
Впрочем, он не скрывает - были за это время и два пациента, которые «доктору с Большой земли» были не рады. Хотя от лечения отказываться не стали: «Говорят – а вы не наш? Не ваш, говорю, а это что, на лечении сказывается? Вам легче? Они - да, легче.
А мне всё равно кого лечить – инопланетянин, пленный – вообще всё равно. Ну и местные девочки-медсестры заступились – что это вы на нашего доктора! Он у нас хороший, молодец, чего вы тут разводите!».
«Еду туда, где нужна моя помощь. Она точно нужна там»
Вспоминая день отъезда из Новой Каховки, Загородний подводит итог лаконично: «Работа там была ударная, хорошая. Был в нужное время в нужном месте. Делал свою работу».
После возвращения кардиолога не раз спрашивали – всё-таки почему он решил отправиться под обстрелы? Загородний пожимает плечами – полностью так и не объяснишь тем, кто сам не понимает: «Узнавали и крутили пальцем у виска – вот зачем тебе это надо, у тебя дети… Ну я говорю – вы не понимаете. И им не понять. Это чувство не описать - я представляю, что там происходит; не на острие был, но удалось почувствовать, как люди живут. В каких тепличных условиях мы здесь существуем по сравнению с ними… К людям уже по-другому относишься. Представление о мире уже другое».
Впрочем, называть себя героем не хочет категорически: «Я себя таковым не считаю, и люди, которые со мной вернулись, тоже так про себя не считают. Ну да, для многих сверхъестественно – оставили свои семьи». И повторяет: «Я был в нужное время в нужном месте».
Зато с удовольствием вспоминает врачей и медсестёр из Новой Каховки – и профессионалы, и люди хорошие – приняли радушно, работали рука об руку. Родственники пациентов приходили, обнимали на прощанье, пытались нести подарки в дорогу – херсонские арбузы, домашние соленья.
С коллегами из Херсонской области Загородний продолжает общаться – те не забыли «доктора с Большой земли», вот недавно поздравляли с днём рождения. Загородний за них переживает: «Не знаю, как они обходятся там сейчас».
Впрочем, рязанец рассчитывает, что обязательно получится ещё и встретиться, и поработать вместе с врачами из городка на берегу Днепра: «Вернувшись оттуда, частичку себя, своего сердца там оставляешь. Всё хорошо – отработал, по семье скучаешь, по детям, возвращаешься... А всё равно – люди остаются там, а ты уезжаешь. Ты поехал к себе – где свет, водичка горячая… А люди остаются. Поэтому – отдохнуть здесь, в Рязани – и вернуться. Поеду ли ещё раз? Поеду. Я еду туда, где нужна моя помощь, а она точно нужна там».
Александра Гудкова
Больше новостей в нашем и в группе . Подписывайтесь - и будьте в курсе главных событий.
